В своей фундаментальной работе по истории Кубанского казачьего войска (Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска: в 2-х томах. – Екатеринодар, 1913.) Ф.А. Щербина создал всеобъемлющую, подлинно достоверную летопись своего края, включающую его предысторию, колонизацию и развитие вплоть до начала XX в. За её пределами остаются лишь те события в жизни войска, которые имели место после революции и коренным образом изменили казачий край. Особенно пагубными для его экономики и жителей оказались тотальная национализация частной собственности, насильственная коллективизация сельского хозяйства, массовые репрессии, голодомор, гонения на религию, разрушение храмов…
Следуя заложенным нашим великим земляком традициям, исторической науке предстоит создать не менее скрупулёзное описание финишного отрезка жизнедеятельности Кубанского казачества, установить истинные мотивы и хронологию его истребления. К сожалению, до сих пор не обнародованы многие документы, которые могли бы пролить свет на трагические страницы кубанской истории, обозначить истинный размах преступлений. Их сокрытие позволяет современным ортодоксам коммунизма представлять принесённые народу страдания героическими буднями одноимённой партии. Этому историческому феномену пока ещё, к сожалению, не дана должная оценка.
Опираясь на опубликованные в последние годы материалы (Краснодарский край в 1937−1941 гг. Документы и материалы. – Краснодар, 1997. – 1120 с.) и почерпнутые из памяти народной сведения, можно обозначить следующие предвестники неудач социалистических преобразований на Кубани:
1. Вооружённая борьба за советскую власть привела практически к полному уничтожению сельскохозяйственной элиты того времени: были истреблены не только наиболее активные казаки-хозяйственники, но и приверженцы новой власти, ориентированные на рациональное землепользование.
2. Конституция РСФСР от 1925 года и Инструкция ВЦИК от 14.10.25 г. лишили избирательных прав крупных собственников и ввели санкции в отношении зажиточных семей – тех, которые имели более 15 десятин посевной площади, 3-х наёмных работников, 6 волов и 2-х работников, или же молотилку, мельницу, свою торговлю... Эти меры пагубно сказались на психологическом настрое работящих, предприимчивых людей.
3. Национализированные у казачьей старшины земли были переданы беднякам, в основном, иногородним, у которых не было ни рабочего скота, ни инвентаря. Преодоление низкой продуктивности их труда власть видела только в обобществлении и земли, и инвентаря посредством создания коллективных хозяйств.
4. Первыми колхозными добровольцами стали всё те же малоимущие граждане, среди которых немало было ленивых и нерадивых хозяев, не умевших дать толку своей земле, скотине, обеспечить себя продовольствием; колхоз они воспринимали как нового хозяина, способного улучшить их положение.
5. Большинство коренных жителей негативно отнеслись к коллективному ведению хозяйства, однако власть игнорировала их мнения и встала на путь насильственного создания колхозов, что вызывало озлобление.
В станице Поповичевской (бывший Темрюкский уезд Кубанской области, теперь она – Калининская) на начальном этапе коллективизации самых зажиточных казаков причислили к классу кулаков и вместе с семьями или поодиночке сослали в Воркуту, на Урал, Ставрополье и другие места, а их имущество передали в колхозную собственность. Семьи казаков-середняков – таких в станице большинство – в ссылку не отправили, но их имущество и продовольствие тоже конфисковали.
Тех, кто прятал свои съестные запасы, сажали в тюрьму. Под неё приспособили одноэтажное здание бывшего Станичного собрания, предварительно заложив все окна кирпичом. (В течение последующего полувека эта «тюрьма» была единственным в станице кинотеатром.) Арестованных держали без воды и пищи, требуя признания в укрывательстве зерна. При этом ни малые дети, ни старики, ни жены, ни они сами в расчёт не принимались. Потом казаков под конвоем водили по домам и забирали зерно. Если отдавали не всё, сажали снова. Очевидцы говорили, что забирали даже узелки с тыквенными семенами, висевшими в хатах. Скотину и корма для неё не спрячешь, их забирали сразу, включая и породистых казачьих коней, безжалостно превращая их в тягловую силу.
Следствием указанных действий стал жесточайший голод, опустошивший станицу. Уже к осени 1932 г. семейные запасы продовольствия иссякли. За зиму в станице съели всё, что было можно, включая кошек, собак, павшую скотину, кожаную лошадиную амуницию; были случаи каннибализма. От голода люди теряли силы, опухали, медленно умирали. Вымирали семьями, домами, кварталами, хуторами. Те, кто доживал до весны, тянулись в колхозные бригады за порцией баланды. Многие гибли, наевшись протравленного семенного зерна. Далеко не всем удалось дождаться нового, но уже колхозного урожая. Уцелели лишь те, кто был в числе творцов новых порядков, при власти или её помощниками. Спаслись и те, кто вовремя сообразил бросить всё и уехать куда подальше от своего дома.
В «помощь» погибающему населению станицы были созданы похоронные команды – они извлекали из хат умерших. Случалось, трупы днями лежали рядом с ещё живыми, опухшими от голода. Покойников хоронили на двух старых станичных кладбищах. Одно из них со времени основания станицы располагалось на склонах древнего кургана-могильника у берега Понуры. Другое находилось рядом с белокаменным Покровским храмом, снесённым в 1935 г. Заполнив эти кладбища, трупы стали сбрасывать в общую яму за станицей; она положила начало новому кладбищу.
Лишь в 1991 году ослабевшая к тому времени советская власть позволила станичным старожилам увековечить память более СЕМИ своих родственников, умерших от голода в 1932-1933 гг. На собранные ими личные средства была заказана и отлично исполнена скульптура "Скорбящая мать" - см. фото. Однако усидевшие во власти коммунисты не позволили установить ее в станичном парке, расположенном напротив бывшего приходского кладбище, где похоронено подавляющее большинство жертв голодомора. Не иначе, как назло людям, "Скорбящую мать" установили за станицей, на новом кладбище, так так и не обозначив, кому она посвящена, сколько их там.... Современная власть (те же коммунисты!), нарушая федеральный закон ФЗ-73, игнорирует просьбы людей по включению ее в охранный реестр памятников культурного наследия. В ту страшную зиму в станице от голода и репрессий погибла большая часть жителей. На начало трагедии их было около 20 тысяч. Истинные масштабы бедствия до сих пор не исследованы и не обнародованы. Не удаётся найти по станице Поповичевской результаты переписи населения, проведённой в 1927 и 1939 гг. Их сравнение дало бы ответы на многие вопросы, связанные с установлением колхозного строя в станице. О людских потерях можно судить лишь приблизительно, например, по отметкам о выдаче свидетельств о рождении, сделанным в церковных метрических книгах (См. табл.) (Метрические книги Богоявленской церкви станицы Поповичевской за 1865−1920 гг. − Архивный отдел администрации Калининского района.).
См в приложении: Приблизительные данные о людских потерях в 1920–1933 гг. Таблица
Из таблицы видно, что лица, родившиеся на рубеже веков, пережили Гражданскую войну и коллективизацию в самом деятельном молодом возрасте и вследствие этого понесли значительные потери в своих рядах. Из их общего числа уцелели лишь 16–17 %. Те, кто родился в 1911–1913 гг., в таком же возрасте встретили коллективизацию. После голодомора из них уцелели лишь 34–37%. Основные потери произошли в казачьем сословии станицы: на его жизненном пути была ещё Великая Отечественная война…
По данным, как правило, лживой партийной статистики, опубликованной в последние годы (Краснодарский край в 1937−1941 гг. Документы и материалы. – Краснодар, 1997. – 1120 с.), в 1940 г. в Кагановическом районе (теперь он – Калининский), центром которого была станица Поповичевская, проживало 28 715 человек, а его территория составляла 918 кв. км. Из этого следует, что плотность населения в районе была 31,3 чел/кв. км. (В целом по краю она составляла 33,4 чел/кв. км.)
По переписи населения 1897 г., в Темрюкском уезде, часть которого стала Кагановичевским районом, плотность населения была 25,85 человек на квадратную версту. К 1917 г. плотность увеличилась почти вдвое – вследствие естественного прироста населения за прошедшие 20 лет - и составляла около 50 чел/кв. км. Следовательно, в течение 1917–1940 гг. уничтожено около 19 человек (50 – 31,3) на каждом квадратном километре, а всего в районе – более 17000 (19 × 918). Однако с учётом числа не родившихся от погибших в те же годы родителей численность населения к 1940 г. тоже должна была удвоиться. Предполагаемая плотность населения в Кагановическом районе могла быть около 100 чел/кв. км. То есть за первые 23 года советской власти невосполнимые потери людских ресурсов в районе можно оценить числом более 60000 человек (100 – 31,3) × 918…
С тех пор и до настоящего времени, как дореволюционная (11601 чел. – в 1916 г.), так и предколхозная численность населения станицы Поповичевской больше никогда не была достигнута (по переписи 1989 г. – 11263 чел.). Да и сама станица вплоть до конца прошлого века застыла в тех границах, в которых она оказалась на период голодомора.
Три колхоза были созданы на порушенных семейных хозяйствах, и между ними поделена станица. Её восточную часть закрепили за колхозом, получившим название «Коминтерн»; центральную отнесли к колхозу «Вторая пятилетка», а западную – к колхозу «Индустрия».
Правление колхоза «Вторая пятилетка» разместили на западной окраине бывшего центрального кладбища, очистив её от надгробий. Сначала установили амбары, которые волоком стянули с хозяйских подворий, а затем, рядом с ними построили саманный домик-контору. После войны все три колхоза объединили в один – имени Ленина, и контора отошла ему. Позже на том же кладбище построили ещё два здания для колхозного правления, а также Среднюю школу №1, магазины, кафе, которые стоят и поныне.
Опустевшие дома некогда зажиточных хозяев отвели под служебные помещения. В одном из них в течение полувека размещался станичный совет. Большинство домов были отданы семьям красноармейцев, прибывших в станицу по разнарядке. Построенные в начале века, позже отделанные штукатуркой, доской или кирпичом, дома стоят и поныне. Многие бревенчатые, облицованные доской и крытые железом амбары были превращены в магазины и служили людям десятки лет, а отдельные из них служат и теперь.
Более семидесяти лет минуло с той поры. Живых свидетелей голодомора, а также слышавших о нём из первых уст, остаётся всё меньше. Однако память о таких уроках полезно сохранять на века, иначе они могут повториться. Покаяние, как очищение от скверны и лицемерия, поможет новым поколениям строить свою жизнь, не повторяя ошибок. Они должны знать, во что обошлось создание пресловутой общественной собственности на селе, сколько жизней невинных людей поглотило, так и не накормив страну.
*Впервые опубликовано здесь:
Жертвы голодомора /Бойко В. //Вольная Кубань, 26.05.2004 г.
Коллективизация и голодомор в станице Поповичевской (Калининской) /Онищенко В.Я. //Ф.А.Щербина, казачество и народы Юга России: Сборник трудов научно-практич. конференции - г. Краснодар, 22 феврвля 2007 г.
Сайт -станица КАЛИНИНСКАЯ 
